Жара …Было уже пять часов вечера, солнце било в окна. Константин Николаевич сидел в кабинете и желал только одного: поскорее пойти домой, принять душ, выпить морса из холодильника и прилечь на тахту. Однако он продолжал торчать в своем кабинете. Ибо Константин Николаевич был профессором кафедры физики, к. т. н. и к тому же в данный момент принимал экзамен у третьекурсников. Дверь распахнулась, вошла очередная экзаменуемая. У нее был яркий макияж, невозможно короткая юбка и вызывающая блуза с вырезом. – Прошу вас! – указал профессор на стул рядом с собой. – Готовы отвечать? Девица, словно по подиуму, прошагала до стола и села, закинув ногу на ногу. Константин Николаевич молча смотрел на студентку, студентка на него. – Вы готовы? – не выдержал молчания профессор. Девица вызывающе взглянула на преподавателя и подала скомканный листок с каракулями. Константин Николаевич мельком пробежался по писанине: было очевидно, что ответ где-то у кого-то списан, не весь и половина не то, что нужно. – Что же вы не изобразили синусоиду? Что будет, если увеличить фазу? – профессор повернулся к девице. – Допишите сейчас. Я подожду. Девица забрала листок и стала, вздыхая, что-то царапать в нем. Константин Николаевич взглянул на студентку: блуза была так коротка, что оголяла ее пупок. Нет, профессор ничуть не осуждал нынешнюю молодежь. На улице он сталкивался и с панками, и с рокерами. Все эти дреды и косички, оголенные животы и рваные джинсы даже забавляли профессора... ...Константин Николаевич вдруг вспомнил, как они с Верочкой познакомились. Стоял такой же душный и отвратно-сладкий июнь. Костя Климов только что защитил диплом и собирался отметить сие радостное событие с однокурсниками. В белой рубашке и новых туфлях, в брюках со стрелками он мчался в ресторан «Интурист» – самый престижный в городе. Выходя из подземки, он нечаянно налетел на юную девушку с чемоданом в руке. – Не подскажете, как пройти на площадь Ленина? – девушка поправила съезжающий на затылок платок. Костя взглянул в глаза незнакомки и сразу же утонул в этих серых озерах, обрамленных пушистыми ресницами. Верочка была младше его на 5 лет. Она приехала из деревни поступать в педагогический… – Вот! – студентка протянула Константину Николаевичу листок. – Что это? – удивился профессор. – Не путайте, пожалуйста, увеличение и уменьшение фазы. Что будет с синусоидой: растянется или сожмется? Студентка, закусив губу, поигрывала кулоном на шее. – Можно, я еще подумаю? – попросила она. Константин Николаевич тяжело вздохнул. Студентка тоже. – Ну хорошо. Еще пять минут. Профессор подошел к окну. При виде коллег, выходящих из университета, ему становилось все тоскливее... Вдруг кольнуло в области сердца. Константин Николаевич тихо охнул, схватился рукой за грудь и стал второй нащупывать в кармане нитроглицерин. Запив таблетку, профессор опустился в кресло и закрыл глаза. Он вспоминал, как они с Верочкой ездили в Подмосковье. Он бы никогда не собрался – Верочка настояла: – Котя, у тебя же сердце! И вредная работа! Тебе необходим отдых! Держась за руки, они шагали по тропинкам между вековыми деревьями. На Верочке было платье в горошек, которое он подарил ей на десятилетие их совместной жизни. – Котя, смотри! Белка! Котя, давай ее орешками накормим, – и Верочка достала кулечек с орешками. – Котя, Котя, – зашептала она, сдерживая радость, – смотри, она свою лапку мне на пальчик поставила! ...Студентка протянула свой листок. Профессор заглянул в него. На сей раз девица угадала правильный ответ. – Хорошо, идите, – он облегченно вздохнул: наконец-то удастся пойти домой. – Зачетку-то возьмите! Константин Николаевич не без омерзения поднялся – рубашка взмокла и прилипла к его спине. Опять кольнуло сердце. «Шалишь что-то», – подумал он и поспешил покинуть кабинет. Он сбежал по ступенькам – скорее на улицу, на свежий воздух! Однако, выйдя из здания, он не почувствовал прохлады – солнце палило, а тополиный пух забивался в нос. Константин Николаевич стал задыхаться. «Ох, жара. Уж и одышка приступила», – профессор посмотрел на часы: уже 40 минут как он должен был быть дома. – Котя! Что же ты со мной делаешь? Я же волнуюсь! – всплескивала руками Верочка каждый раз, когда он задерживался на работе. Константин Николаевич в этих случаях целовал Верочку в макушку и, виновато понурясь, шел ужинать. – Что тебе подогреть? Котлетки? А компот ты какой будешь: с клубничкой или вишенкой? Профессор неожиданно вспомнил, что дома на ужин у него ничего нет. Он зашел в гастроном, купил пачку пельменей, кефир и кофе без кофеина. Пельмени по дороге успели подтаять, и когда Константин Николаевич сварил их, они стали смесью фарша и теста. – Котя, никогда не кушай эту гадость! – постоянно твердила ему Верочка. – Пельмени из пачки – это же сплошной холестерин! А у тебя сердце. Котя, давай все бросим и уедем! Эти твои студенты, лекции и диссертации – они ведь все истрепали твое сердце. Я прошу! Но Константин Николаевич не мог бросить университет. Профессор отпил кефира и подошел к окну: весь двор был залит лучами кроваво-красного солнца. «Хоть бы дождь пошел!» – вздохнув, подумал он. Ему так хотелось вдохнуть полной грудью воздуха – уже любого: горячего пыльного ли, леденяще-свежего, но у него ничего не получалось – сердце все сильнее кололо. Он не без усилия придвинул кресло к окну и тяжело опустился в него. ...Верочки не стало дождливым ноябрьским днем. Константин Николаевич опять задержался на работе. Когда он вошел в квартиру, она показалась ему пустой и тоскливой. Он вошел в спальню и ахнул: поперек кровати, белая как полотно, лежала Верочка. Рука ее плетью свисала к полу. Константин Николаевич подбежал к кровати, схватил руку жены и, ощутив ледяные пальцы в своих ладонях, понял – Верочка умерла... ...Неожиданно в комнате потемнело. В окно ворвался порыв ветра, рванул шторы, промчался по залу. Через секунду раздался мощный раскат грома – даже машины зашлись сигнализацией… И вдруг миллионы холодных капель ударились о землю, сгибая цветы и траву. Припоздавшие прохожие со всех ног мчались к подъезду. Казалось, страшный ливень – это плата за грехи людские... Дождь перешел в град. Острые ледышки забарабанили в окно и вдруг разбили его. Куски льда засыпали пол, попадали на лицо и грудь профессора, больно царапая. Но Константин Николаевич этого не чувствовал. Он умер… ЮЛИЯ НЕСЕРИНА Опубликовано: 2007-08-30

Имя или ник: Email: Комментарий: