Что говорят нам лучшие умы?
Людмила Улицкая книгу «Даниэль Штайн, переводчик» создала спонтанно: она вообще и не собиралась писать о нем роман. Все началось с попытки перевода с английского документальной книги, написанной американским профессором-социологом, о Даниэле Руфайзене, с которым автор была знакома. Людмила Евгеньевна начала было переводить, но по ходу работы книга стала нравиться все меньше, хотелось ее комментировать, что-то добавлять к тексту, который, как казалось, не касался самого существенного. Улицкая попросила разрешения у автора написать комментарий. Та раздраженно ответила, что переводчик может писать собственную книгу и никакие мои комментарии ей не нужны.
Ну, в конце концов, так и получилось. В книге нашли отображение многие эпохальные образы. Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике. Большая политика и частная жизнь. США, Израиль, Польша, Литва, Россия. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира –еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли.
Новый роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О кармелите Даниэле – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом. Людмила Улицкая о своем творении: «Я, честно говоря, никогда так не делю ни людей, ни литературных героев. Каждый человек бывает и положительным, и отрицательным, и добрым, и злым, способен и на подлость, и на героизм». «Дети из камеры хранения» Рю Мураками – это история двух сводных братьев, Кику и Хаси, брошенных матерями сразу после родов. Сиротский приют, новые родители, первые увлечения, побеги из дома – рывок в жестокий, умирающий мир, все люди в котором поражены сильнейшим психотропным ядом – «датурой».
Магическое слово «датура» очаровывает братьев, они пытаются выяснить о препарате все, что только можно. Его воздействие на мозг человека – стопроцентное: ощущение полнейшего блаженства вкупе с неукротимым, навязчивым желанием убивать, разрушать все вокруг. Испытав гибельную силу «датуры» на себе, Кику, однажды встретив настоящую мать, стреляет в нее и оказывается в тюрьме, ставший известной рок-звездой Хаси, мучаясь видениями, вонзает нож в супругу. А над Токио висит белесый смог – тайно захороненные в море цистерны с «датурой» оказываются не вполне герметичными.
Роман «Пена дней» Бориса Виана – хитросплетение двух миров, в которых царят несовместимые друг с другом ценности. Первый – этоидиллически-замкнутый мирок юных героев романа (Колен и Хлоя, Шик и Ализа, Николя и Исида), полностью отрешенный от норм и требований второго, «большого» мира, в котором живут «взрослые».
Глубокое неприятие вызывает у писателя второй мир, с неистощимой изобретательностью стремится он взорвать, подточить, дискредитировать его ценности. Общество, которое не дает счастья ни одному конкретному человеку, хотя претендует дать его всем им вместе, не может сделать этого, и потому оно лживо в самой основе. Виан как раз и стремится показать, насколько несчастливы и несвободны люди, доверившиеся такому обществу. «Мир взрослых» Виан отвергает, конечно, не потому, что эти люди имели несчастье выйти из детского или отроческого возраста, а потому, что утратили само качество «детскости» – силу и непосредственность восприятия жизни, нравственный максимализм, научились бездумно подчиняться обстоятельствам, «соразмерять потребности с возможностями», «откладывать на будущее исполнение желаний» и оказались в плену у социальной машины и вместе со своим сокровенным «я» утратили право на счастье.
В «Пене дней» масса сцен, в которых автор шокирует своим подчеркнутым цинизмом. Например, где эпизод, когда Колен, раздавленный смертью Хлои, стоит перед алтарем: «Перед ним на стене висел крест с распятым Иисусом. Вид у Иисуса был скучающий, и тогда Колен спросил его: «Почему Хлоя умерла?» – «Мы к этому не имеем никакого отношения, – сказал Иисус. – Не поговорить ли нам о чем-нибудь другом?» – «Она была такой нежной, – сказал Колен. – Она никогда никому не причиняла зла, ни в помыслах, ни в поступках». – «Религия тут ни при чем», – процедил сквозь зубы Христос и зевнул... Колен услышал, как из его ноздрей вырывается довольное посапывание, словно мурлыканье сытого кота».
«Пена дней» – это роман-легенда, где новое поколение находит свои мечты и ожидания. Хотя написано это было шесть десятков лет назад...
Опубликовано: 2007-12-06
|
