Ближе к богу...
Первый рассвет года, позади – ночные разговоры о религии и торт с кремом,
впереди – суровые спины, брутально взбирающиеся вверх по длинной и скользкой,
как философская дискуссия, пожарной лестнице, срывающие и бросающие вниз гигантские
сосульки. Внутри – судорожные нервные порывы как первое осознание Крыши.
Это переживание, создавшее важную для автора связь «крыша – я», оправдывает
богоискательское название «крышнаиты». Оно благозвучнее «крышелазов» или «крышеров-крышников»
и патриотичнее «руферов». Но имена вторичны. Они не выражают сути того приближения
к небу, что называют «руфингом» или «руферством».
Это произошедшее от английского «roof» (крыша) имя обозначает относительно трендовое
явление, состоящее в формировании полузакрытых сообществ, которые объединяют
жаждущих находиться на крыше. А кроме того – исследовать ее, осознавать духовно
и верхотуру, и пейзаж, с нее открывающийся. Это занятие нередко перемежается
фотоохотой «до потери памяти» фотоаппарата. Также пребывание «наверху» можно
разнообразить руффити – созданием на крыше картин (обычно белой краской) масштаба
достаточного, чтобы увидеть их потом на снимках google earth. Простых романтиков
от руферов отличает вовсе не степень прагматичности – крышеры тоже не лишены
сантиментов. Отличие состоит в организованности движения, у которого есть свой
кодекс, свои интернет-форпосты. Существуют и группы руферов, но их нельзя определить
как группировки – в основном направление формируется вокруг сайтов или их ЖЖ-заменителей.
Некоторые осознанно стремятся не отождествлять себя с руферами, определяя свои
интересы как «поклонение крышам», некоторые создают клубы по организации чаепитий
«ближе к небу». Кое-кто просто «хулиганит» наверху, и все эти категории «непосвященных»
к «крышелазам» не относятся.
Об истории явления говорить некорректно – на крыши так или иначе забирались
всегда. Аналогично нет возможности заявлять о заграничном или отечественном
происхождении руфинга, хотя патриотов среди крышелазов много. А понятие «руфинг»
сформировалось – «фольклорно», в народе – в конце прошлого века. Правда, используемое
в этом тексте определение возникло ближе к самому его концу – в 1995-м за рубежом
«руферами» еще называли промышленных альпинистов, монтажников, ремонтников.
По сути, руферы проповедуют только одухотворенное восприятие мира и его красоты
и потому являются не самым организованным движением. Оформление этого направления,
с трудом относимого к полноценным субкультурам, происходит искусственно, за
счет закрепления подогнанных «под руфинг» норм морали и правил безопасности.
Например, на одном из главных, если не на главном российском интернет-ресурсе
для крышнаитов «Крышелазы.ру» размещены правила сообщества и рекомендации начинающим
руферам. Запрещено, например, указывать адреса крыш, давать любую информацию
интересующимся, в том числе и СМИ, выкладывать описания и фотографии технологий
залаза и т. п.
А «рекомендации» сравнимы с курсом ОБЖ. Сторонника руферства от простого романтика
отличает соблюдение банальных советов по жизнесохранению, а также мер предосторожности,
позволяющих уберечь крыши от массовых экскурсий (сами крышелазы там предельно
аккуратны, вежливы и передвигаются максимум по трое), а крышеров – от недовольства
жильцов. И то и другое обозначает потерю крыши для сообщества. Некоторые его
члены, правда, относятся к указаниям легче, но все равно водят «на верхотуру»
только «проверенных» людей.
Еще одна специфическая черта руфера – профессиональный подход к фотографиям,
панорамам. Некоторые ресурсы и состоят в основном из фотографического материала,
а требования к качеству снимков и их характеру обширны и жестки. Для крышнаита
картинка ценнее слов, и это понятно.
Как было сказано выше, все законы крышелаза проистекают из действительной жизненной
необходимости. «Залаз» на приглянувшуюся крышу, прогулка и ее последствия могут
быть как просто чреваты, так и смертельны.
Вообще-то руферы берегут информацию, но у некоторых «добрых» крышеров или просто
у специалистов крышелазания технологию узнать можно. Да и в сети выложено немало.
Поиск площадок производится или интуитивно, или с помощью сервиса maps.google.com.
Залаз осуществляется или пассивно – где открыто, туда и идем, или активно: путем
взлома замка (шпилька, ножик), его деформации или повреждения двери (плоскогубцы
и стамеска) или с помощью «гимнастики» (стройные и ловкие руферы могут пролезать
через прутья решетки). Последний способ, конечно, самый безопасный для крышнаита
и самый приятный для жильцов.
Руфинг использует и комплекс рекомендаций общего рода – не пить, не быть самонадеянным,
неосторожным и т. п. Самые важные советы – те, которые связаны с человеческим
фактором, т. е. рекомендации по исключению встреч с рабочими-антеннщиками, работниками
ДЭЗа, жильцами. Все эти циничные люди не верят, что цель руферов исключительно
духовна, и склонны вызывать милицию, закрывать крышу и т. д. и т. п.
Движение это распространено, естественно, в богатых панорамами мегаполисах.
Больше всего руферов в Москве и Петербурге, особенно развит руфинг в Питере,
где каждый день в среднем становится на 2 руфера больше. В Волгограде они тоже
есть, но… Но эта частичка трендсеттерства в лике города не то чтобы маловажна,
а просто весьма неоформленна в своей самобытности.
Руферы Волгограда – это просто люди, которые гуляют по крышам. То есть каждый
полуторный сколько-нибудь склонный к романтике человек был «наверху», и, скорее
всего, не раз. Это не делает его крышером, и людей, которые смогли бы определить
себя именно так, довольно мало. Отсутствует, в отличие от того же Питера, помешанного
на своих крышах чуть ли не больше, чем на каналах, культ города, и заслуженно.
В сравнительных категориях.
Руферством занимаются чуть ли не неосознанно, вперемешку с трейсерством (с последним
юность себя отождествляет гораздо более четко). Иногда вообще не вычленяют понятие,
вспоминая о нем исключительно из уважения к модному сленгу и уже после того,
как забрались на крышу просто так. Или не просто так, а выпить, причем не чай
– это не редкость, потому что летом на горячей крыше даже небольшие финансовые
вливания в алкогольные напитки принесут достойные плоды. А вот руферы-профи
этого как раз делать отчаянно не советуют.
Картина волгоградского руферства, которую мы вам нарисовали, кажется чересчур
субъективной, но я могу сама отнести себя к его половинчатым сторонникам: полуразрушенный
дом, который, кажется, определяют как «барак», кошки и скошенные балки, норовящие
нехорошо поступить со мной; одинокая башня для одиноких мыслей, тет-а-тет с
прожектором времен военно-воздушной паранойи; крыша психиатрической лечебницы
– освобождение из царства больничных карточек; просто крыша какой-то девятиэтажки
после трудового дня и т. д.
Руферство в Волгограде растворено в множестве других трендов. Оформиться в сколько-нибудь
четкой по правилам и закрытости группе оно, кажется, не смогло (а без этих факторов
выделение руфинга как самостоятельного явления вообще было бы невозможно – слишком
дело незамысловатое, общедоступное). Так что крышелазание просто сопутствует
прямолинейной романтике простодушных в своем одиноком искании самосознаний.
Но это все равно.
Такую картину волгоградского руферства подтверждает своими комментариями знатный
и почти титулованный руфер Иван Дианов:
– Есть ли в Волгограде организованные сообщества руферов, или все держится
на одиноких романтиках-энтузиастах?
– Мне такие сообщества не знакомы, да и не сторонник я коллективных походов
на крышу. Такие походы на моей памяти заканчивались протестами жильцов и изгнанием.
Крыша – место для одного. Или двух. Не все в компании разделяют твое задумчивое
и созерцательное настроение, напротив, буянят и ведут себя к крыше неуважительно.
И задумываешься: «А кого я сюда привел? Зачем?» Они ждут от крыши чего-то другого
– веселья, необычности, возможности потом похвастаться.
– Для тебя крыша – это…
– Место загадочное, таинственное и открытое далеко не каждому. Крыша помогает
подняться над окружающей обыденностью и прежней жизнью своей, выглянуть за рамки
привычного, увидеть родной город с новой стороны. Выйти на время из мышиной
возни, посмотреть на нее сверху. Там красиво. Там ветер. Там открывается вид
на сотни чужих окон и чужих жизней. Иногда просят показать крышу. Показываю.
Подходить к этому организационно – незаконно, по крайней мере.
– Придерживаешься ли ты в своем увлечении каких-нибудь правил, норм?
– Собственные нормы – уважение к крыше, к высоте, к риску, сопровождающему каждую
вылазку. Если ты сидишь на краю крыши, свесив ноги, то делаешь это осторожно
и аккуратно, принимая на себя всю ответственность за возможный «полет». На крыше
не мусорим, стараемся приходить и уходить незамеченными, как будто нас и нет.
– Может быть, тебе известны законы именно волгоградского руфинга, какая-то
специфика, особенные техники залаза?
– В Волгограде множество чудесных плоских крыш, не то что в Питере: там можно
скатиться запросто. Законы есть только уголовные, остальные каждый определяет
для себя сам. Техника залаза – хе... Главное – без взлома. Есть уже готовые
открытые крыши, лезь – не хочу!
– А руффити занимаешься? Если да, то на каких крышах можно увидеть творения?
– Ага, было дело. И готовится еще один мегапроект – смайлик на крыше.
Если будешь потом публиковать фотки, следи внимательно, чтобы меня потом не
взяли за незаконное лазанье ни милиция, ни жильцы (улыбается).
Самые популярные увлечения молодежи
дайвинг – подводное плавание;
парашютный спорт – прыжки;
автогонки – на специальных car’ах;
диггерство – лазание по заброшенным военным объектам; исследование любых
подземных просторов
руферство – покорение крыш;
паркур – красивое преодоление препятствий в беге.
Лилия Яппарова
Опубликовано: 2008-10-15
|
