Моя свеча веры, или Троицей навеянное... Вера – дело сугубо личное. Каждый сам для себя решает, во что ему верить и верить ли вообще. В нашей семье церковные обычаи строго не выполнялись. Зато родители с детства учили нас, что есть Бог Отец, есть Богородица, Бог Сын и Святой Дух, учили делать добро, любить близких. Мы тогда жили в маленьком городке… В младших классах к нам раз в неделю приходил дядечка и рассказывал о Боге. Из тех рассказов мне запомнилось лишь три момента. Однажды он сказал: «Вы же любите своих родителей, тогда вечером, когда они придут с работы, вымойте им их уставшие ноги…» Меня это поразило. Еще запомнилось его предупреждение: если кто-то попросит тебя поделиться святой водой, а ты пожадничаешь, то она тут же превратится в обычную. И еще, если чего-то очень хочешь, нужно в церкви поставить свечку, помолиться и попросить у Бога исполнить твое желание. …В пятом классе я почувствовала жгучее желание посмотреть, что же там творится. Но почему-то боялась, что мои одноклассники будут надо мной смеяться. Однажды я решилась. Стоя у церковной калитки, собиралась с духом и вдруг услышала голос бабушки, просящей милостыню: «Ай, молодец дите, в церковь она пришла!» Меня охватило такое чувство гордости, я переступила порог и больше уже в церковь ходить не боялась. Внутри мне тогда все показалось огромным, но возвышенным: расписной потолок, запах церковного ладана... Тетенька за прилавком иногда давала свечи и просфоры просто так. После идешь домой, несешь эту просфору в салфетке и думаешь о том, что тетенька наказала разрезать ее на равные части по числу членов семьи и всем вместе скушать. Получается какое-то семейное единение, что ли? А еще в церкви был хор. В нем пела моя учительница из музыкальной школы. Однажды она позвала меня на праздник Святой Троицы. Зашла я тогда в церковь, и показалось мне, что попала в лес: на полу – трава, вдоль всех стен – срезанные березки. И запах непередаваемый: смесь церковного ладана с запахом свежей зелени! Только что птицы вокруг не летают... Позже мы переехали в областной центр. Это как раз совпало с периодом так называемого подросткового созревания. С детства у меня осталась наивная привычка разговаривать с Иисусом Христом… Поступила в институт и каждую сессию ставила свечки возле креста: «Господи, хоть бы пронесло. Экзамен дурацкий, учить не хочу. Я немножко выучу, и пусть это и попадется». Попадалось. Не всегда, конечно, с первого раза, иногда со второго, с третьего, но попадалось. Постепенно стала забывать молитвы, которые заучивала в детстве. Стала больше задумываться: «Вон, посмотри, люди без рук, без ног… У Бога и без тебя полно дел, а ты его о такой ерунде, как экзамены, просишь. Не стыдно?» Однако упорно продолжаю надеяться и просить у Бога исполнения моих нехитрых желаний. Одно огорчает – церковь областная и провинциальная все равно что голуби: городской, холеный и толстый, и деревенский, такой прекрасный в своей простоте и естественности. Подходишь к городской церкви. Передо мной – ухоженный сад, такой красивый, что глаз не отвести. Только зачем он нужен Богу – непонятно. На двери висит табличка вроде: «Женщинам входить в платках и юбках, мужчинам в брюках. Лицам, не соблюдающим церковных канонов, товар не отпускается». Я захожу внутрь, глаза скользят по церковным товарам. Осуждаю себя за то, что также стала частью пресловутого общества потребления, и вместо того, чтобы пустить в душу благодать этого места, становлюсь в очередь за свечкой. В помещении поются молитвы, только звуки раздаются не из-за завесы, где поют верующие, а из маленького портативного магнитофона. В очереди передо мной стоит старушка. Она просит дать ей три свечки и протягивает 10 рублей. На что раздается: «Свечек по три рубля нет, поэтому вот вам только две по пять». Она вздыхает, берет эти две, а ведь ей, наверное, три свечи не просто так нужны были. И я невольно вспоминаю ту тетечку, которая иногда давала мне свечи просто так. Я тоже покупаю свечу, подхожу к кресту и начинаю молиться, но вдруг понимаю, что не могу сосредоточиться, когда тот же голос за спиной говорит: «Мужчина, что вы мне принесли?! Молебен заказывается не более чем на пять человек. Если у вас их больше, покупайте еще один бланк». Получается, чтобы священник помолился за твоих родных, покупается бланк заказа с регламентированным количеством человек в нем… От этой фразы у меня все переворачивается, я бросаю попытки прочитать «Отче наш» и решаюсь попросить Бога простыми словами. Но... За спиной слышу громкий женский диалог: «Ну-ка, посмотри, куда лучше на прилавке эту икону поставить?» Не выдерживаю, разворачиваюсь и ухожу... P.S. Конечно, так происходит не везде, и те, кто работают в церквях, – такие же люди. Только работа у них необычная. И им, и всем нам надо помнить, что человеку иногда достаточно малой капли духовности, чтобы на долгие годы обратиться к свету, а самое яркое пламя веры можно заставить задрожать и погаснуть, бросив в него всего лишь горстку соли… Светлана Архангельская Опубликовано: 2009-06-25

Комментарии к статье

[2009-09-27 23:35:11] Светлана Архангельская Когда человек был ещё ребёнком, бабушка всегда говорила ему: «Внучек, вот вырастешь ты большой, станет тебе на душе плохо — ты иди в храм, тебе всегда там легче будет». Вырос человек. И стало ему жить как-то совсем невыносимо. Вспомнил он совет бабушки и пошёл в храм. И тут к нему подходит кто-то: «Не так руки держишь!» Вторая подбегает: «Не там стоишь!» Третья ворчит: «Не так одет!» Сзади одёргивают: «Неправильно крестишься!» А тут подошла одна женщина и говорит ему: — Вы бы вышли из храма, купили себе книжку о том, как себя здесь вести надо, потом бы и заходили. Вышел человек из храма, сел на скамейку и горько заплакал. И вдруг слышит он голос: — Что ты, дитя моё, плачешь? Поднял человек своё заплаканное лицо и увидел Христа. Говорит: — Господи! Меня в храм не пускают! Обнял его Иисус: — Не плачь, они и меня давно туда не пускают.

Имя или ник: Email: Комментарий: